Опубликовано: Март 14, 2012
Китайские миллиардеры идут во властьПо данным журнала «Форбс», из общего мирового списка 1210 самых богатых людей планеты 115 проживают в Китае. Для властей подобные процессы формирования слоя «новых» капиталистов — серьезный политический вызов. Причем, вызов, который они сами же и породили, активно развивая либерально-экономические реформы.
По благословению Дэн Сяопина
Фраза великого реформатора Дэн Сяопина — «стать богатым достойно славы», воодушевила целое поколение молодых китайцев, из которых за 30 лет реформ вырос класс китайских частных предпринимателей, осмелившихся бросить вызов традициям и жить по «правилам капитализма».
Чтобы понять всю сложность и противоречивость положения нынешнего китайского предпринимательства, следует заметить, что ни конфуцианство, ни другие традиционные доктрины не поощряли «купеческую деятельность» в Поднебесной. Идеалом был «благородный муж», который мог заниматься философией, искусством, преподаванием, но только не коммерцией и торговлей. Поиск прибыли и наживы всегда считался делом низким и не престижным. Первые торговые посредники (компрадоры) из числа китайцев, обслуживавших экономические интересы «заморских чертей» (иностранцев), не вызывали положительных эмоций ни у населения, ни у властей.
Коммунистический Китай периода председателя Мао уже по идеологическим причинам объявил войну буржуазно-компрадорскому классу, который был быстро и полностью уничтожен. Однако экономические реформы Дэн Сяопина фактически создали новую базу, на основе которой сегодня существует и развивается современное поколение китайских частных предпринимателей.
Что такое «народная экономика»?
Приватизации в Китае не было. Государство не продавало частникам за бесценок или за большие деньги части своей собственности. Наоборот, власть только в последние десять лет стала более-менее лояльно относиться к частному китайскому бизнесу. До этого она ограничивала его, создавая массу административных, налоговых и иных препятствий. Частный бизнес подвергался двойному налогообложению, он не получал дотаций на техническую реконструкцию, крупных кредитов. Гласно или негласно его деятельность ограничивалась или полностью не допускалась в 30 отраслях, включая энергетику, транспорт, финансы, образование, туризм, здравоохранение и так далее.
Несмотря на решения XV съезда КПК (1997 г.), признавшего частный капитал «частью социалистической рыночной экономики», власти смотрели на него с недоверием. Для них он оставался «идеологическим чуждым» и опасным явлением. В официальных документах, когда речь заходила о частниках, использовался некий эвфемизм — «народный капитал» или «народная экономика».
К слову, ограничения касались именно национального частного капитала. На иностранные компании, действовавшие в свободных экономических зонах, они не распространялись. Китаю нужны были западные инвестиции и технологии, идеологические противоречия уходили здесь на второй план.
В 2005 г. частный бизнес отчасти получил доступ в ранее закрытые для него сферы экономики. Эффект этого шага не заставил себя долго ждать. В 2010 г. на частные предприятия приходилось свыше 70% производства продуктов питания, более 80% одежды, пластмассовых и металлических изделий, свыше 90% лесоматериалов и мебели. С приходом частного бизнеса начался бурный подъем киноиндустрии. На деньги частных инвесторов ежегодно в КНР снимается от 140 до 200 отечественных фильмов. Богатые китайцы стали, с одной стороны, спонсировать искусство, с другой — покупать его лучшие образцы. В 2011 г. за 65,4 млн долларов представителем частной китайской компании в Пекине была приобретена картина художника Ци Байши (1864–1957) «Орел на сосне».
Кто на верху китайской «денежной пирамиды»?
По оценкам журнала «Форбс», на самом верху китайской «золотой пирамиды» находятся три человека. Заметим, что речь идет именно о материковом Китае, так как среди этнических китайцев, живущих по всему миру, расклад миллиардеров более широк. Первым стал и пока остается Робин Ли (китайское имя — Ли Яньхун), состояние которого оценивается в 9,4 млрд долларов. Его компания «Baidu» контролирует 70% китайского рынка поисковых систем Интернета. За ним следует Лян Вэньгэнь, обладающий 8 млрд долларов и возглавляющий частную компанию «Sany Group», связанную с машиностроительным бизнесом. В распоряжении Ляна пять промышленных парков, четыре R&D центра в Америке, Германии, Индии и Бразилии, 24 региональных представительства и более 70 000 рабочих. По версии китайского аналога «Форбс» — журнала «Хужунь», Лян уже обошел Ли Яньхуна, сколотив в текущем 2011 г. состояние в 11 млрд долларов. Третьим следует король прохладительных напитков в КНР — предприниматель Цзун Цинхоу. В 2010 г. «Форбс» оценивал его денежный «вес» в 5,9 млрд долларов, а по прикидкам, в 2011 г. он составит 7,9 млрд.
В список «Форбс» входят также китайские миллиардеры «среднего достатка». В основном это достаточно молодые люди от 30 до 40 лет, сделавшие свои состояния в последние годы. Они оцениваются в пределах от 1 до 3 млрд долларов. Типичным представителем этой группы является Ван Чуаньфу (1,3 млрд), который в 29 лет в пригороде Шэньчжэня создал частную компанию «BYD Co», производящую аккумуляторы для мобильных телефонов.
Характерной особенностью «китайских представителей» в рейтинге «Форбс» является стремительное увеличение состояний миллиардеров, находящихся сегодня во второй сотне списка. В ближайшие 2–3 года часть предпринимателей смогут перебраться наверх, войдя в первую мировую сотню и приблизиться к выше упомянутой «тройке» китайских богачей.
От «человека — винтика» к «человеку — созидателю»
Китайские частные предприниматели, пройдя путь борьбы за выживание и жестокий отбор, сегодня вольно или невольно несут Китаю иную идеологию, иной тип личности — не традиционную модель «человека — винтика», а варианты индивидуализма и «человека — созидателя». Они своим примером показывают миллионам молодых китайцев, что у западной формулы «self made men» (человек, который сделал себя сам) есть и китайский аналог. Самим фактом своего существования они формируют в обществе новую систему ценностей и желаний, явно буржуазного оттенка, — стремление к высокому качеству жизни, самовыражению, большей степени свободы. Они тянут за собой сотни тысяч мелких и средних предпринимателей, которые начинают ощущать себя серьезной политической силой в стране.
Одновременно, успех отдельных китайцев порождает среди остальной части населения ряд негативных эмоций и желаний. В обществе происходит, помимо воли властей, формирование культа денег и богатства. Колоссальная энергетика нации, которая раньше бесцельно растрачивалась в ходе леворадикальных проектов типа «культурной революции» и других, сегодня сконцентрирована на личном финансовом успехе. Тихие и скромные образы «добродетельных мужей» уходят в прошлое. Герой сегодняшнего дня — бизнесмен, сотрудник банка, крупной компании. Это видно не только по фильмам, но и в реальной жизни.
Любит ли власть частный бизнес?
Для властей подобные процессы — серьезный политический вызов. Причем, вызов, который они сами же и породили, активно развивая либерально-экономические реформы. В руководстве уже давно сложилась группа противников развития частного бизнеса в лице влиятельных чиновников и военных. В 2006 г. в прессе и общественном мнении «стихийно» возникла дискуссия о «первородном грехе» буржуазии, явно нацеленная против китайского частника. Да и сейчас в Китае, в отдельных партийных комитетах секретарями (например, Бо Силаем — секретарем Чунцинского горкома) инициируются «левые», революционные кампании, порой напоминающие 1960-е годы. Пение революционных песен, отмена развлекательных сериалов и показ вместо них «правильных» программ о революционной борьбе с буржуазией — обычное дело. Сегодня группа «левых» оказывает явное давление на председателя Ху Цзиньтао и премьера Госсовета Вэнь Цзябао. Дискуссия о пределах допуска частника во власть выходит на самые высокие уровни. И ключевым объектом этих споров является стержень политической системы страны — КПК.
Китайская компартия и миллиардеры: будущее отношений
Несмотря на это миллиардеры постепенно пробивают себе путь во власть. Китайские СМИ широко сообщают, что в будущем году на 18-м съезде КПК в состав ЦК КПК может войти миллиардер, один из самых богатых людей в КНР, Лян Вэньгэнь. До этого в верхних эшелонах партийной власти уже были богатые предприниматели — генеральный директор компании «Хайэр» Чжан Жуйминь или президент Китайской нефтехимической корпорации (Sinopec) Ли И. Однако все они представляли государственные, либо тесно связанные с государством или партией компании. Случай с Лян Вэньгэнем качественно иной. В КПК создается прецедент вхождения в высшие сферы реальной политической власти представителя крупного частного бизнеса.
К слову, на низовые уровни частный бизнес проник в партию значительно раньше. В 2001 г. тогдашний председатель КНР и Генеральный Секретарь ЦК КПК Цзян Цзэминь в рамках своей теории «трех представительств», разрешил прием в партию «прогрессивных предпринимателей». Бизнесмены вместе с рабочими, крестьянством и интеллигенцией, стройными рядами стали пополнять главную партию страны. Сегодня около трети частных предпринимателей — члены КПК.
Учитывая мобильность и социальную сплоченность китайских предпринимателей, часть сторонников «левых» взглядов считают, что, получив такое право, «кошельки» со временем полностью вытеснят из партии представителей «серпа, молота и винтовки» и погубят дело социализма. Сама же коммунистическая партия, по их мнению, переродится в партию буржуазную, превратившись в «обслуживающий капитализм орган власти».
Состоится ли такое перерождение, покажет будущее. Пятое поколение руководителей, которое вскоре придёт к власти в Китае, должно найти оптимальный компромисс между частным бизнесом и «левыми» в партии и государстве. Пока же «социализм с китайской спецификой» достаточно органично уживается с «народной экономикой».
Источник: РГРК «Голос России»
От: Источник: МГИМО 28.10.2011,
Похожие темы:
« Вернуться
|
