Опубликовано: Май 15, 2012
Анна Седокова: «Просто он — мой мужчина…» Есть несколько событий в жизни, которые я могу назвать вехами: рождение дочки, встреча с моим любимым Максимом, предшествующее этой встрече замужество, то, что я стала певицей и написала книгу... Но самая первая веха, точка отсчета - день, когда от нас с мамой ушел отец. Это событие кардинальным образом изменило всю мою жизнь. Будь отец с нами, я наверняка не совершила бы множества поступков, которые очень больно мне отозвались. Я мерила бы мужчин совсем другой меркой и не относилась бы к ним с таким недоверием. Очень долго я была абсолютно категоричной в отношениях с противоположным полом. Стоило уличить человека даже в самой маленькой неправде - и я уже вычеркивала его из своей жизни. Потому что заранее подозревала, что так и будет. Заранее не верила. Так произошло и с моим бывшим мужем Валиком Белькевичем. Я не давала шанса оправдаться. С детства у меня в голове сидело: все мужчины лгут, все мужчины уходят... Я ожидала от них только худшего. А как известно, мысли имеют свойство материализоваться.
Мой бывший муж часто где-то задерживался. И я, вместо того чтобы сказать себе - он занят, у него дела, накручивала себя, представляя, что он с другой женщиной. Сама себе все и напророчила... - Сколько вам было лет, когда ушел отец? - Три года. При этом мама и папа, когда познакомились, обожали друг друга. Наша семья и в Киеве-то оказалась потому, что родители влюбились и сбежали из родного Томска. Когда они решили быть вместе, в их семьях началось противостояние, совсем как у Монтекки и Капулетти. Мамины родители, дедушка - фотограф, бабушка - врач-рентгенолог, жили, можно сказать, скудно. А у папы, напротив, семья была очень состоятельная. Бабушка и дедушка по папиной линии - профессора. Они категорически воспротивились будущему браку сына. И тогда папа и мама решили сбежать за тридевять земель, в Киев. Туда из Томска шесть часов лету... У родителей была очень большая любовь. Но по прошествии семи лет и рождения двоих детей - брата и меня - большая любовь превратилась в большую ненависть... Развод мамы и отца был просто ужасным. Они закрывали двери друг перед другом. И открывали их только с милицией... Папа отказался платить алименты, и мама подала на него в суд... Потом был Чернобыль, так что в три года я оказалась у бабули в Томске. Бабушка - уникальный человек! Отметив восьмидесятилетний юбилей, она все еще продолжала работать. И совершенно точно я получилась такая, как есть, благодаря бабуле. Все творческие задатки у меня от нее. Она знает наизусть тысячи стихов, руководит Обществом ветеранов и постоянно устраивает там праздники. И вообще всем помогает. Очень искренний и светлый человек. Благодаря бабушке я очень рано начала читать, пела, танцевала. Перед глазами стоит картинка: дедуля играет на гармони, а я, старательно выговаривая слова, пою «Синий платочек». Наша жизнь с бабулей закончилась, когда в Томск приехал папа. Он решил забрать меня к себе в Киев. Я ничего не понимала. Было очень страшно. Помню, папа заворачивает меня, рыдающую, в одеяло и уносит от бабушки. Потом я от отца вернулась к маме. А он исчез... Очень странное ощущение: точно знаешь, что у тебя есть отец, и в то же время его нет - он как будто растворился в воздухе и не давал о себе знать двадцать лет. Почему он не предпринимал никаких попыток к общению, у меня не укладывается в голове до сих пор. Он проявился, когда я забеременела. Спустя два десятка лет по электронной почте получаю от него письмо: «Хотелось бы знать, когда родится мой внук». Две коротенькие строчки. Ни «прости», ни «как дела?». Еще через какое-то время он прислал мне приглашение в «Одноклассниках»: «Давай дружить!» Но ради мамы я не пошла ему навстречу. Мне показалось это предательством по отношению к ней. Моя мама - учительница английского языка и музыки. Она уходила из дома рано утром и возвращалась поздно вечером. Пахала как лошадь, чтобы обеспечить нас с братом. Помню, после каких-то застолий мама приносила домой несъеденные бутерброды. И тогда в нашем доме был праздник. Однажды она где-то раздобыла красную икру. Это был совершенно недоступный для нас деликатес. Мама сказала мне: «Ешь». Но я посмотрела на эту икру, и в горле встал ком. Я замотала головой. «Ешь немедленно, тебе говорят, или выпьешь стакан касторки!..» Но я уперлась насмерть. В результате выпила стакан касторки... По отцу я не часто скучала. Возможно, будь у меня свободное время, скучала бы по нему больше. А так голова всегда была чем-то занята. ...Я с детства привыкла сама о себе заботиться, организовывать свой день. После школы бежала на занятия музыкой, в студию художественных танцев, на уроки пения... Мой день был расписан по минутам. Хорошо помню, как однажды выглянула в окно и увидела, что по двору идет семья - мама, папа и ребенок. Они шли, держась за руки. Я долго-долго провожала их взглядом, понимая, что у меня такого никогда не будет... - Аня, в юности у вас были какие-то романы? - У меня совершенно отсутствует подростковый период первых свиданий, увлечений и романов, потому что в четырнадцать лет я четко поняла: надо работать, иначе мама (она к тому времени уже просто не могла трудиться так же много, как раньше) и брат не выживут. Все мои мысли были направлены на то, как помочь семье. Даже поступив в институт, я не ходила на посиделки, которые устраивались в группе, - все время работала. Возможно, я вошла во взрослый мир неподготовленной именно потому, что у меня не было романов в юности. - Вы очень яркая девушка. Неужели на вас не обращали внимания? - Я была абсолютно неяркая. Подростком не представляла никакого интереса для мужчин. Мне никогда не присылали любовных записок, на танцах меня не приглашали... Я долго ходила с двумя косичками. Да еще ко всему прочему была отличницей, «училкиной дочкой». Во мне не было ничего, что могло зацепить мальчишек. Та привлекательность, которая есть сейчас, - это абсолютная наработка. Я от начала и до конца сделала себя сама. Мой портрет в юности - это кудряшки и огромные глаза. Такой искренний наив. Наверное, благодаря ему меня и взяли в модельное агентство. Это была моя первая работа, не считая заработков в ансамбле, с которым я объездила всю Украину. Но там платили гроши. Все модели были высокими, я со своим ростом 170 сантиметров оказалась самой маленькой. К тому же все девочки как одна худышки, у них ребра торчали, я на их фоне выглядела полненькой. Меня спасали только длинные кудрявые волосы и то, что меня любит камера. Мне повезло работать с лучшими фотографами. Однажды меня в числе других девяти моделей пригласили на дефиле в ЦУМ. Мы показывали трикотаж. За этот показ я получила целых сто гривен! Огромные, нереальные деньги для меня по тем временам. Но в агентстве я продержалась недолго. Как-то пришла на кастинг и увидела, что заказчики совершенно беззастенчиво и недвусмысленно меня рассматривают. Стало очень стыдно и неловко. Я вдруг почувствовала себя куском мяса. После этого из агентства я ушла. Это все равно рано или поздно произошло бы. Я никогда не питала иллюзий по поводу своей внешности - вокруг было много гораздо более красивых девочек. Потом я решила поступать в институт. Рассматривались два варианта: университет культуры и театральный. Решила попытать счастья в театральном. Помню, к документам приложила модный журнал, в котором были мои снимки с разными прическами. Фотографии очень эффектные, и я подумала, что это может помочь. Но, как потом выяснилось, именно они сыграли не последнюю роль в том, что в театральный меня не приняли. Перед экзаменами я волновалась ужасно. Будущая актриса должна хорошо выглядеть, а мне было решительно нечего надеть. Но выкрутилась: у подружки взяла старую юбку, нашла какую-то кофточку и отправилась на прослушивание - читать отрывок из прозы. Я окончила школу с золотой медалью, поэтому могла сдавать только один экзамен. И вдруг на прослушивании мне ставят тройку! Это значит, нужно идти на второй экзамен. Там я тоже получила три балла. Это был сильный удар. Хорошо помню, как шла по коридору и думала: наверное, я ошиблась. Никаких артистических данных у меня нет. Я бездарь. Последним аргументом в пользу моих сомнений стало то, что и на третьем экзамене я тоже получила тройку. Меня с головой захлестнуло отчаяние. Я столько лет пела, занималась музыкой, выступала, и получается, все зря. Артисткой мне быть не суждено... Я просто возомнила о себе невесть что. Но, как выяснилось вскоре, экзаменаторы специально провели меня через тройное унижение, чтобы я забрала документы с бюджетного отделения и поступила на платное. Выяснилось это, когда поинтересовались, кто мои родители. Я сказала, что отец от нас ушел, когда я была маленькой, выросла с мамой, она простая учительница. Педагоги тогда очень удивились - они видели мои фото в журнале и решили, что я из богатеньких Буратино. Комиссия обманулась на мой счет. А когда экзаменаторы поняли, что деньги содрать не получится, тут же потеряли ко мне всякий интерес. И я пошла в университет культуры. В тот день, когда отправилась подавать документы, с неба лились настоящие потоки. Дождь был такой, что я даже под зонтом тут же промокла насквозь. Но в университет все-таки добралась. Меня с порога огорошили: «Что же вы так поздно? Прием уже закончен». И тут меня прорвало. Я не могла потерять целый год! Мне обязательно надо как можно скорее получить профессию! Ведь человеку с дипломом платят гораздо больше, а я должна заботиться о бабуле, маме и брате... Я так упрашивала заведующую приемной комиссией, что она в конце концов сжалилась. На этот раз я поступила. Как только начался семестр, я нашла работу: один приятель сказал, что есть вакансия ведущей в ночном клубе. Клуб располагался достаточно далеко от центра города, добираться надо было на перекладных. Но это меня не смущало: не важно, что потрачу час на дорогу, главное - у меня будет работа! В клубе сказали: «Вы нам подходите. Будете вести «Мужской день». Что такое «Мужской день», я понятия не имела. Главное - пообещали платить двадцать пять долларов за ночь! Я тут же представила, сколько всего можно купить домой, и у меня просто дух захватило. - Как вам работалось в ночном клубе? - Роль у меня там была презабавная. Руководство доверило мне вести «Мужской день», наверное, для того, чтобы я работала на контрасте со стриптизерами. Публике очень нравилось, когда появлялась девчонка с кудряшками и звонким голосом объявляла: «А сейчас встречайте! На эту сцену выходит развратник Эммануил!» Или: «Прошу внимания! Великий Викинг!» Некоторые в зале просто умирали со смеху - думали, я начинающая артистка юмористического жанра... Домой приходилось возвращаться в четыре утра. Сейчас, когда вспоминаю то время, не верится, что мне удалось выйти целой и невредимой из всех передряг. В клубе собирался такой отвязный народ, но меня никто не обижал. Наверное, мой ангел-хранитель очень сильный. Впрочем, забот я ему доставляла предостаточно. Представьте только: молоденькая девчонка ночью вызывает такси и просит отвезти ее в другой конец города. Ехать надо сорок минут, а в машине тепло, и тут же начинает клонить в сон. Помню, каждый раз уговаривала себя: только не засни, только не засни. Я ужасно боялась, что задремлю и водитель отвезет меня черт знает куда. Таращила глаза из последних сил... Но однажды мой ангел-хранитель все-таки на мгновение отвлекся, и я едва не потеряла почву под ногами. Дело было в университете. Ко мне подошел один из профессоров. Отвратительный тип, из тех, что любят руки распускать. Меня сначала сковал ужас... а потом я вырвалась и убежала. Помню, примчалась домой, забралась в душ и долго стояла под струями воды, стараясь смыть воспоминания о том, что произошло. У меня не было ни отца, ни парня, который мог бы заступиться. Я всю жизнь была одна, сама за себя. А такие скоты, как этот профессор, видимо, прекрасно чувствуют, когда человек одинок и беззащитен. Думаю, он поизмывался над многими девушками в нашем университете. Не всем, как мне, удавалось убежать. В ночном клубе я проработала недолго - ушла ведущей на музыкальный канал. А вскоре уже другой канал предложил мне стать у руля утреннего шоу. Утренние программы на телевидении - это каторжный труд. Каждый день приходится вставать в четыре утра, чтобы к пяти успеть на работу. До десяти часов ты должна быть бодрой и жизнерадостной. Но в ту минуту, как заканчивается эфир, кажется, будто кто-то переключает тумблер и внутри тебя - потому что сразу же вырубаешься. Такое ощущение, что не сможешь подняться с кресла. Мысль одна: лишь бы добраться до кровати. И как только это происходит - отключаешься уже до конца дня. Солнца я в то время не видела совершенно. Жила исключительно ночью. Когда закончился мой испытательный срок в программе, меня пригласили к руководству и поинтересовались, сколько я хочу получать. Я собралась с духом и выпалила: «Триста долларов!» В ответ хмыкнули: «Только двести пятьдесят». Господи, я тогда думала, что стала миллионершей! Правда, с небес на землю меня вернул коллега, с которым мы вместе вели эфир: «А я попросил полторы тысячи. Стану я тут корячиться за три копейки...» - «И что, согласились?!» - «А куда они денутся...» В тот момент я почувствовала себе законченной, беспросветной дурой... - Аня, а как вы попали с телевидения на эстраду? - Совершенно случайно. Но, видимо, внутри я уже была готова к переменам. Научилась правильно держаться, подчеркивать свои достоинства и скрывать недостатки. Без этого в «ВИА Гру» меня никогда не приняли бы... - Что значит научились? - Просто однажды я встала перед зеркалом, посмотрела на себя и сказала: «У тебя красивые кудри, милая улыбка и симпатичный подтянутый животик» - никаких других достоинств в своей внешности я не увидела. На тот момент как женщина я еще не сформировалась: ни груди, ни попы не было. Ну нет и нет. Значит, надо обходиться тем, что есть. Стала распускать волосы, приучила себя чаще улыбаться, носила короткие свитерки и кофточки - это мне шло. Я тогда ходила на все кастинги. Иногда там собиралось по пятьсот человек. Как-то давным-давно проходила даже кастинг в группу «Hi-Fi». Не прошла... Помню, купила в магазине нитки, связала себе топик и пошла в нем на очередной кастинг. Голый живот, копна волос и большое желание петь... Продюсеры слушали меня очень внимательно. И - мой мозг отказывался в это верить - отдали мне предпочтение перед всеми другими претендентками! Я ликовала. Неужели в жизни все-таки случаются истории, похожие на сказки?! Но сказка очень быстро закончилась: как выбрали, так и забыли. Я была еще слишком юной и неопытной, чтобы стать солисткой «ВИА Гры». Мое время еще не пришло. Попасть в группу удалось только со второй попытки. Я тогда ушла с телевидения и решила напомнить о себе продюсерам группы. Шансов, что меня помнят, было немного. Но попытка - не пытка. И вот тогда, после второй встречи, меня наконец взяли в группу. - На вас обрушилась огромная популярность. Ваше трио называют «золотым» составом «ВИА Гры»... - Популярность на самом деле была невероятная. Я даже не представляла себе, что такое бывает. Но звездной болезни у меня не случилось. Я переболела ею гораздо раньше - когда снялась в клипе одной молодежной украинской группы. Видео длилось минуты три, я появлялась в кадре секунды на полторы - проходила на заднем плане у солиста. Но когда ролик запустили в телеэфир и я увидела тень, проскользнувшую на заднике, в которой узнала себя, у меня просто началось головокружение от успеха! Я была уверена, что теперь меня знает вся страна. Популярность, которую я пережила в «ВИА Гре», не шла ни в какое сравнение с тем первым завораживающим ощущением абсолютного триумфа. - Многие девчонки стремились вам подражать... - Тогда неожиданно выяснилось, что меня считают красавицей! Хотя я-то знала, что это не так. Красавицами мы стали благодаря Константину Меладзе. Он лепил нас, как Пигмалион: подбирал платья, макияж, прически, даже высоту каблуков. Константину я доверяла беззаветно. Он стал для меня отцом, учителем - всем на свете! Тем большим ударом оказалось то, что он меня забыл сразу после того, как я, забеременев, ушла из группы. Мы были одной семьей - и вдруг я перестала существовать... Знаете, брак с Валиком дал мне несколько серьезных уроков. Я поняла, для чего бог провел меня через это испытание. Чтобы я родила дочку. Чтобы когда встречу свою половинку, сумела это понять. Но вот в случае с «ВИА Грой» я так и не разобралась до конца, для чего мне эта боль - огромное разочарование в людях. Свой развод я уже пережила. А вот то, что люди, с которыми мы вместе работали двадцать четыре часа в сутки и столького достигли, как будто ластиком стерли меня из своей жизни, - нет... - Валентин Белькевич был вашим поклонником? - Он, конечно, знал, что я певица, но поклонение - это не про него. Он сам был великим спортсменом, на тот момент самым известным футболистом в стране. Мы полгода периодически сталкивались у общего парикмахера в Киеве, но он даже телефон у меня не попросил. «Привет». - «Пока». Не более того. Потом Валик раздобыл мой телефон у нашего мастера и пригласил меня поиграть в боулинг. Помню, я пришла в боулинг-клуб, и что-то тогда изменилось в моем сознании. Мы вместе катали шары, как многие другие пары, и я вдруг почувствовала, что и мы тоже пара. Это было такое потрясающее ощущение! У меня ведь до этого не было никаких романов, и неожиданно я встретила человека, который подарил мне это волшебное чувство: будто я живу простой, обычной жизнью. Тогда мне почему-то казалось, что Валик именно тот человек, рядом с которым я больше никогда не буду плакать. К сожалению, это был только мираж, который очень быстро рассеялся... Но тогда, в боулинг-клубе, будущее рисовалось мне в розовом свете. Да и Валику, видимо, тоже. Он очень сильно мною увлекся и принял это чувство за настоящую любовь. Как и я приняла свое желание тепла и человеческого участия за что-то неизмеримо большее. Однажды после гастролей я прилетела в Киев уставшая, измученная, вышла из аэропорта и вдруг увидела Валика. Он поднялся чуть свет, чтобы меня встретить. Это очень тронуло. А когда я узнала Валика получше, поняла, что тогда он совершил ради меня настоящий подвиг - обычно, когда у него нет тренировок, он спит до середины дня. Утром его не в состоянии разбудить даже пожарная сирена. Между нами очень быстро закрутился роман. Прошло пять месяцев. И на очередном приеме у врача выяснилось, что я беременна. Я обрадовалась и испугалась одновременно. Что мне делать с ребенком? Как жить дальше? Я выходила из клиники, чувствуя, что земля уходит из-под ног. Позвонила Валику и дрогнувшим голосом говорю: «Знаешь, я беременна». Повисла пауза. А потом он сказал: «Так это же хорошо. У нас будет ребенок. И ты должна выйти за меня замуж...» Я знала, до встречи со мной Валик очень дорожил свободой, и то, что он предложил оформить отношения официально, потребовало от него большой решимости. Я почему-то не сомневалась, что он будет хорошим мужем и отцом. Нас очень сближало еще и то, что мы оба выросли в неполных семьях - мама Валика тоже когда-то тяжело рассталась с мужем. То, что наш малыш может пережить ужас развода родителей, даже в голове не укладывалось! Такого сценария в нашей семье быть не могло точно. Так я думала тогда... Но если даже мысль о разводе перед свадьбой для меня была недопустима, то Валик оказался настроен гораздо более прагматично. За два дня до похода в загс он принес брачный контракт. Это сильно меня задело, но виду я не подала. Только подружке призналась, что на душе кошки скребут после того, как он показал мне эту бумагу. Подруга меня поддержала: «Так не должно быть. Не подписывай ничего!» Но я решила иначе. Контракт - всего лишь бумага. А что значит бумага против нашего чувства? Если Валику она важна, я ее подпишу. И подписала... - У вас была красивая свадьба? - Красивой она бывает, когда люди долго все продумывают. А у нас такой возможности не было. Мы решили пожениться стремительно. Валя относился к регистрации прозаически: «Сходим в загс. Распишемся. Потом выпьем с друзьями...» - «Как выпьем с друзьями?! А праздник?» Я думала, что выхожу замуж один раз и на всю жизнь. Но Вале праздник был не нужен. Он хотел отметить его в какой-то гостинице с казенными интерьерами. У меня внутри все упало, когда я увидела банкетный зал. И здесь, в этом пыльном бархате и темном дереве, мы должны праздновать начало нашей новой счастливой жизни? Я нашла белые накидки, накрыла ими все столы и диваны, расставила повсюду живые цветы. Пригласила артистов. Я очень старалась и надеялась, что Валик будет рад тому, как празднично и красиво получилось. Но он воспринял все мои усилия как нечто само собой разумеющееся. Ну захотела - и сделала. Что тут особенного... Так же он относился ко всему, что я делала дома. Я же решила стать образцовой женой. Поднималась чуть свет, бежала на рынок, чтобы купить самые свежие продукты. А потом возвращалась и сутки проводила на кухне. Однажды, ожидая мужа, решила приготовить ему печенку и положила ее на три часа вымачивать в молоке. А в то время в Киеве как раз проходило Евровидение. Звонит подруга: «Слушай, есть возможность попасть на концерт, места шикарные, рядом с Ющенко...» Я говорю: «Исключено. Жду Валика. Буду готовить ему ужин». И вот когда у меня на плите уже все пело и шкварчало, на пороге появился Валик. Бросил свою сумку и сказал: «Тут ребята приехали. Надо с ними переговорить. Ты меня не жди...» И ушел. А я так и осталась стоять у плиты с этой никому не нужной печенкой. Когда я стала женой Валика, а не девушкой с обложки, он вдруг резко потерял ко мне интерес. Я превратилась для него в высоту, которую он уже взял, и теперь ему надо двигаться дальше. Помню, однажды сидим дома и смотрим телевизор. Это был наш обычный досуг. Если я говорила: «Давай в кино сходим!», Валик воспринимал мое предложение без всякого энтузиазма: «Зачем? У нас дома экран достаточно большой...» Так вот, мы смотрели телевизор, выступала какая-то очень средняя украинская девчоночья группа. И вдруг я вижу: мой муж как можно ближе придвинулся к экрану. Он смотрел на солисток такими восторженными глазами, какими уже давно не смотрел на меня. Я тогда подумала, что совершила серьезную ошибку, расставшись со сценой и решив посвятить себя семье. Когда родилась дочка, холодок, который прокрался в наши отношения, усилился. Помню, мы поехали отдыхать с друзьями Валика. Две недели на острове оказались для меня каторгой, потому что муж дни напролет играл с друзьями в карты. А я сидела и ждала его. В нашей компании была жена еще одного футболиста. И я буквально сжималась от ужаса и негодования, когда видела, как пренебрежительно Валин друг с ней обращается. Она была вроде собачки. Нужна - поманили, прибежала, нет - пошла вон. И девушка все терпела. Мне вдруг представилось, что через какое-то время подобное будущее ожидает и меня. Стало страшно... Совсем не об этом я мечтала, совсем иной видела свою семью... Именно тогда поняла: никакая мы не пара. Он - сам по себе. И то, что происходит со мной, его по большому счету не волнует. Когда мы вернулись домой, я сказала Валику: «Между нами что-то не так. Нам нужна помощь...» Он только отмахнулся: «Что еще не так? Все нормально». - «Нет не нормально. Мы - чужие...» Становилось все хуже и хуже. Валик все чаще возвращался домой поздно или не возвращался вообще. Моя мама, которая помогала с ребенком и у нас ночевала, несмотря на все происходящее, всегда была на стороне Валика. Когда прозвучало слово «развод», она категорически воспротивилась: «Ты останешься никому не нужной разведенкой с ребенком на руках». Меня поддержала только бабуля. Когда я сообщила ей, что решила расстаться с мужем, она восприняла это очень спокойно: «Главное, чтобы тебе было хорошо...» - А в какой момент прозвучало слово «развод»? - Когда мне стало окончательно понятно, что наш брак превратился в фикцию. Он - не мой мужчина, а я - не его женщина. У Вали «его женщина» была до меня, во время меня и после меня. Жаль только, что когда я выходила замуж, мне об этом было неизвестно. Он, видимо, очень сильно ее любил, потому что отношения между ними длились долго. Они и сейчас вместе. И я искренне желаю им счастья. Когда я узнала об этом, просто собрала вещи и ушла. Ушла в никуда. У меня не было ни денег, ни жилья. И брачный контракт, который я подписала до свадьбы, не подразумевал никакой компенсации. Надо было все начинать с нуля. Кому нужна певица, пусть и вчерашняя звезда, пропавшая со сцены? Теперь были уже другие звезды. Шоу-бизнес не терпит ни малейшей паузы. Я решила выпустить клип. Деньги, что копила на черный день, вложила в его производство и раскрутку. Но что значит один клип? Капля в море... Поэтому когда в 2006 году мне предложили участвовать в конкурсе «Пять звезд» в Сочи, я согласилась. Этот конкурс для меня мог стать шансом для возвращения на сцену! Но в «Пяти звездах» я заняла только восьмое место. Не в последнюю очередь благодаря тому, что Константин Меладзе, сидевший в жюри, совершенно меня не поддержал. Напротив, ставил мне самые низкие баллы. Еще одна загадка, ответа на которую я так и не нашла. Хорошо помню себя на сцене, когда называли имена победителей. В голове крутилась только одна мысль: «Это провал. Полный провал. После такого поражения на сцене мне делать нечего. Я больше не буду певицей». И я действительно навсегда ушла бы из профессии - доказывать, что достойна большего, казалось мне глупым. Если меня оценивают так низко, то лучше заняться чем-то другим. И вдруг ведущий объявляет: «А приз зрительских симпатий достается... Анне Седоковой!» Я услышала свою фамилию, но в первые несколько секунд не понимала смысла сказанного. Я ведь уже все решила... И вдруг будто сама судьба подала знак - еще рано отчаиваться. После «Пяти звезд» в моей жизни и правда произошли знаковые изменения: меня пригласили на Первый канал вести программу «Новые песни о главном» с Максимом Галкиным. Обо мне вспомнили. Телефон начал звонить не умолкая... - Аня, а Валентин после вашего расставания появлялся? - Да, он появился и сделал попытку к примирению, это случилось как раз тогда, когда я решила участвовать в «Пяти звездах». Валик пришел похудевший, осунувшийся. Настроен он был очень категорично: «У нас ребенок. Давай попробуем еще раз. Вы самые главные в моей жизни». Родные говорили: «Ты плохая мать, думай о ребенке, а не о себе. Забудь собственные обиды. Никто не будет любить Алю как родную». И хотя все внутри меня кричало: возврата к прошлому не получится, я все же согласилась. Да согласия моего, собственно, и не требовалось. Когда я уехала на десять дней на конкурс, мама с дочкой переехали к Валику: «Не может же Алина так долго оставаться и без мамы, и без папы...» У нас вроде бы снова была семья. Однажды я проснулась и подумала: а может, мой внутренний голос меня обманывал и все еще возможно? Может быть, я была не права? Валик снова заставил меня ему поверить. Но когда он в который уже раз обманул мое доверие... как же это было больно. Во сто крат больнее, чем когда мы расстались впервые. Муж держался какое-то время, а потом снова вернулся к той, которая была ему дороже нас с дочкой. Но, знаете, между нами, несмотря ни на что, нет зла. Семьи у нас не получилось. Зато есть замечательная дочка. Я считаю, что бог свел нас вместе, чтобы мы дали жизнь этой чудесной маленькой девочке. И когда я увидела, как она скучает по Валику, сказала себе: все, что было в прошлом между нами, там и останется. Я не допущу, чтобы моя дочь повторила мою историю. Чтобы она выросла без отца и всегда ощущала внутри пустоту, восполнить которую невозможно. Одно время Валик был занят и к нам не приезжал. Как-то Аля подошла ко мне и спросила: «Что, папа больше меня не любит?» У меня сердце так и сжалось. Тогда я позвонила Вале сама: «Почему тебя так долго нет? Алина очень скучает по тебе! Приезжай обязательно». Теперь он навещает дочку так часто, как только может. В любое время... Жизнь Алины, слава богу, складывается совсем по другому сценарию, чем у меня... Я горжусь, что у нас с бывшим мужем сейчас действительно хорошие отношения. То, что удалось их наладить, для меня гораздо важнее, чем все мои остальные достижения. Это моя самая большая победа... - А что с планами вернуться на сцену? - Я заключила контракт со звукозаписывающей компанией, на мой счет строили самые радужные планы. Наобещали золотые горы, а в результате... Мои песни не попадали в ротации на радио. На телевидении не было моих клипов. Продюсерам просто стало не до меня. Они поставили на мне крест. Но самое обидное, что я оказалась по рукам и ногам связана пятилетним контрактом. Я не имею права ничего делать сама! Это было очередное жизненное испытание - осознание того, что мои песни мне не принадлежат. Вернее, их не могут слышать люди. Я поняла, что снова в тупике. Приходила домой, укладывала дочку спать и рыдала в подушку. Потом, как Скарлетт О'Хара, говорила себе: «Хватит. Я подумаю об этом завтра». А завтра снова всходило солнце и надо было жить дальше... Но из самого, казалось бы, безвыходного положения есть выход. Я поняла это, когда написала книгу - «Искусство соблазнения». Люди не могут слушать мои альбомы, но они прочтут о том, что меня волнует, чем я хочу поделиться. Я рассказала в книге только о том, что пережила сама. Это одновременно и история моей жизни, и практические советы. Надо мечтать о большом, ярком, о самом нереальном. И разрешить себе быть счастливой. Это волшебство, которое изменило мою жизнь. Я вдруг осознала, что могу для себя сформулировать, каким должен быть мужчина, которого хочу видеть рядом. По пунктам. Как бы неромантично это ни звучало. Первое - его должна принять моя дочь. Второе - он должен быть умным. Третье - с ним должно быть легко... И еще много всяких пунктов и подпунктиков. - Вам удалось встретить такого мужчину? - Удалось. Если бы этого не произошло, вряд ли я имела бы право написать книжку. А так я точно могу сказать: все, о чем пишу, работает! Максим появился, потому что я очень четко его себе представляла. До мелочей! Он соответствовал всем пунктам из моего списка... ...Сейчас я счастлива и точно могу сказать: до Максима никого не любила. Максим появился в моей жизни совершенно случайно. Я обожглась на молоке, так, кажется, говорят, и с тех пор дула на воду. Ни о каких серьезных отношениях не думала. Но с ним сразу было очень легко. В первую встречу он пригласил меня на каток. А вторая закончилась предложением съездить в горы. Мне не с кем было оставить дочку, и я сказала: «Ничего не получится». «Возьми ее с собой!» - «Дочку с собой?!» - «Ну да. А что?» И мы поехали в горы втроем. Очень странное ощущение: между нами не было никакого напряжения. Мы дурачились, играли, катались на лыжах. И Аля была такая счастливая! Мало того, я видела, что Максима искренне радует ее присутствие. Моя дочка не была для него чужим ребенком. Она сразу стала нашим. Когда собрались домой, Аля вдруг спросила у Максима: «А можно я буду называть тебя папой?» Я обомлела. Конечно, папой Максима она называть не будет - у нее есть отец. Но то, что это пришло ей в голову, меня потрясло. Значит, дочка поверила Максиму и приняла его всей душой. И благодаря ей всей душой приняла Максима и я. ...Мама, узнав, что мы с Валентином окончательно расстаемся, произнесла фразу, которая глубоко засела у меня в голове: «Твой ребенок после развода уже никогда не сможет спать с тобой в одной кровати. Потому что там будет спать чужой мужчина...» Но, знаете, в первый же день, когда Максим остался у нас в доме, моя дочка в три часа ночи притопала в нашу спальню, забралась в кровать и как ни в чем не бывало улеглась между нами. С тех пор она спит с нами каждую ночь. Просто мы одна семья... Когда-то я об этом мечтала и представляла себе такую картину: мой мужчина, мой ребенок и я - мы вместе! И эта картинка материализовалась. Эта магия. Но магия, которая доступна всем. Об этом я тоже написала в своей книге... И еще я поняла одну очень важную вещь: когда ты встречаешь своего мужчину, по-настоящему своего, все сразу встает на свои места. Не надо прилагать никаких усилий. Раньше, если у меня происходила размолвка с бывшим мужем, то сразу выстраивался план: я с ним не буду несколько дней разговаривать. И звонить не буду - пусть сам звонит. С Максимом мне даже в голову такое не приходит. Мы ссоримся и тут же миримся. Я звоню ему, не дожидаясь, пока это сделает он. Потому что верю ему. И знаю: что бы ни произошло между нами, моя вера в него не изменится... Просто он - мой мужчина. Источник: KM.RU
Скрыть комментарии (отзывы) (0)
Похожие темы:
« Вернуться
|
