Опубликовано: Май 15, 2012
Семейные страсти Леонида Парфенова Елена Чекалова - ведущая программы Первого канала «СЧАСТЬЕ ЕСТЬ!», рассказывает о своем семейном счастье «Когда я впервые попал к тебе в гости, меня настолько поразили необыкновенные ароматы, доносящиеся из кухни, что мне сразу захотелось остаться в твоем доме навсегда», - признавался впоследствии Леонид Парфенов своей жене Елене Чекаловой - ведущей программы Первого канала «СЧАСТЬЕ ЕСТЬ!». - Елена, как вы - журналистка, ведущая кулинарную рубрику в газете, не актриса, не теледива, не медийное лицо, не светская персона - вдруг стали вести программу на Первом канале? - С юности я обожаю готовить, экспериментировать на кухне. И мне всегда было кого угощать, поскольку гости у нас дома собираются часто. И как-то во время одного из застолий Константин Львович Эрнст, с которым мы очень давно знакомы, сказал мне: «Лен, каждый раз я ем у вас с огромным удовольствием, да при этом ты еще так интересно рассказываешь про еду. А почему бы тебе не представить все это в эфире? Давай попробуем». И предложил делать авторскую программу о кулинарии, в которой в качестве приложения к рецепту непременно будет и история возникновения того или иного блюда. Я сказала: «Костя, не могу я взять на себя такую ответственность, у меня же нет опыта работы на телевидении». Но идея была заманчивая, и я вызвалась попробовать себя на передаче «Доброе утро», чтобы всем стало понятно, стоит ли вообще со мной связываться. Попробовали и... решили связаться. Когда уже было точно решено делать программу «СЧАСТЬЕ ЕСТЬ!», я первым делом позвонила Галине Борисовне Волчек, с которой мы давно дружим, и попросила: «Может, вы сможете порепетировать со мной?» Она говорит: «Ну давай, приходи в театр, там все нам и покажешь. А мы скажем свое мнение - верим тебе или нет». «Мы» - это ее помощники и администраторы. Я пришла, принеся с собой кастрюлю, и сказала: «Помогите мне, пожалуйста, придумать образ этой экранной женщины. Какая она должна быть?» На что Волчек ответила: «Ленка, плюнь на это. Ты же не актриса. И если мы придумаем тебе образ, ты не сможешь его сыграть. Так что просто будь такой, как в жизни, и не нужно ничего бояться. Представляй, что перед тобой не камера, а, например, я сижу, вот как сейчас. И рассказывай все мне». И я стала рассказывать историю и рецепт картофельного французского супа парментье. А когда увидела, что все, слушая меня, улыбаются, смеются, немного успокоилась... Знаете, раньше, при советской власти, считалось, что профессия повара какая-то не престижная. Когда я как журналист стала заниматься гастрономией, моя мама скептически сказала: «Слушай, ты получила такое прекрасное образование - окончила филологический факультет МГУ, работала учителем литературы в историко-литературной школе, публиковалась в престижных изданиях, а теперь кем стала? Поварихой...» А на мой взгляд, повар - одна из самых творческих профессий. Это ведь не только приготовление еды, а история цивилизации. Я к еде и подхожу как филолог, историк.
- А каким образом у вас проснулся интерес к кулинарии? Семейные традиции? - Наоборот. Папа мой был журналистом. Сейчас его, к сожалению, уже нет в живых. Работал в газете «Советская Россия», потом в разных отраслевых изданиях. А мама - редактор и составитель словарей, по профессии - лексикограф. Мои родители всегда были очень заняты. Мной и моей старшей сестрой - она по образованию инженер - не слишком занимались. Их интересовали книги, музеи, театры и все, что связано с профессией. А быт, домашние дела никогда не волновали. Они считали занятия домашним хозяйством, обустройство дома, готовку мещанством. Говорили, что все это удел «душечек»... Наблюдая за этим, я хотела, чтобы у меня все было... по-другому. Разглядывая западные журналы, смотря фильмы, я видела прекрасные дома с огромными кухнями, красиво сервированные столы с множеством разнообразных блюд, приготовленных явно не из полуфабрикатов. За этим почувствовала не мещанство, а уважение к себе, к своей семье. И когда я представляла свою будущую семью, мечтала: постараюсь сделать свой дом максимально уютным, и в нем всегда будет вкусно пахнуть... В студенческие годы на одном из творческих семинаров я познакомилась с ребятами из Тбилиси, и они пригласили меня приехать к ним в гости на Новый год. Родители мои сначала были против этой поездки, потом согласились. И там, в Тбилиси, впервые в жизни я окунулась в удивительную атмосферу грузинского застолья. Я увидела, что когда люди садятся за вкусный стол, у них глаза становятся счастливыми, они с удовольствием разговаривают, улыбаются и совершенно по-другому смотрят на мир. И звучит столько шуток, смеха, и все так приязненно относятся друг к другу! Я поняла, что стол объединяет людей духовно, и подумала: «Боже мой, как же скудно я живу!..» Первое грузинское блюдо, которое я приготовила, приехав домой, было лобио, вскоре научилась печь хачапури, делать сациви и... поняв, что эти новые блюда у всех, кто их пробует, вызывают настоящую радость, стала устраивать дома импровизированные грузинские вечеринки. Просто встречи друзей за вкусным столом. Люди приходили ко мне с удовольствием, и всем было хорошо... Сначала мои компании собирались в квартире у родителей - в крошечной «трешке» с пятиметровой кухней. Разумеется, маме с папой эти вечеринки не очень нравились, поскольку, помимо всех прочих неудобств, им в это время нужно было уходить куда-то из дома - по моей просьбе. Не потому, что я стеснялась своих родителей, а просто все прекрасно понимают: в присутствии взрослых - одно общение, без них - совершенно другое. Конечно, они ворчали: «Вот когда у тебя будут собственные апартаменты, там и устраивай свои посиделки...» Свои «апартаменты» у меня появились только после того, как мы с Леней поженились. К этому времени мой дедушка после смерти своей второй жены остался один. И я попросила его: «Дедуля, может, тебе будет удобнее жить вместе с мамой, а я перееду к тебе. Мне так хочется встречаться дома с друзьями, в своей компании!» И дедушка согласился - переехал к маме и отдал нам с Леней свою квартиру. Нам очень повезло. Мы получили в распоряжение собственное отдельное жилье - самую маленькую на свете (общая площадь 21 квадратный метр) «двушку». И в нее набивалось по 10-15 человек. Стульев не хватало, поэтому все либо стояли, либо рассаживались на полу. И ничего. Всем было хорошо и безумно весело. - А когда Леонид появился в вашей жизни, он сразу произвел на вас впечатление? - Так получилось, что впечатлил он меня еще до того, как я его увидела. После окончания института я в течение года преподавала в геологоразведочном институте русский язык для иностранных студентов и одновременно сотрудничала в качестве внештатника в газете «Советская культура». А вскоре меня пригласили в штат, и я стала вести телевизионную колонку. В то время я дружила с одной преподавательницей курсов повышения квалификации работников телевидения, которая периодически показывала мне работы своих слушателей - журналистов, работавших на местных телестудиях. И вот среди этих работ мне попалось совершенно удивительное сочинение какого-то мальчика из Череповца о группе «Аквариум», о Борисе Гребенщикове. Поразил потрясающий, нешаблонный стиль - легкий, веселый, раскованный, чего в советские времена практически не бывало. Помню, сказала своей подруге: «Галя, наверное, это какой-то необыкновенный парень». Она говорит: «Правда, очень интересный. Когда приедет в Москву, познакомлю. Кстати, закажешь ему какую-нибудь статью для своей газеты. Мне кажется, у него здорово получится». И однажды, когда у меня дома собралась очередная компания, она пришла с Леней. Мы с ним познакомились, я заказала ему какой-то материал, он написал, потом были другие статьи... - При личном общении вы не почувствовали в молодом человеке налета провинциальности? - По-моему, провинциальность зависит не от места жительства или происхождения человека, а от его мышления. Леня никогда не был человеком провинциального мышления. А кроме всего, он окончил факультет журналистики Ленинградского университета, пять лет жил в Питере. После окончания института работал в череповецкой газете, потом стал известным журналистом на городской телестудии, и с его сюжетами всегда были связаны всякие скандалы: то он про рок-музыкантов рассказывал, то Артемий Троицкий к нему приезжал, что в то время грозило неприятностями... Семья Лени была достаточно скромного достатка, родители не могли особо помогать сыну, и для того, чтобы в студенческие годы нормально существовать, он работал экскурсоводом. Город знал прекрасно... Когда мы с ним подружились, Леня как-то сказал: «Я могу показать тебе Петербург, какого ты не знаешь. Хочешь?» И я согласилась. Знаете, есть Петербург Достоевского, Гоголя, Пушкина, а это был Петербург Леонида Парфенова, который включал в себя и Гоголя, и Достоевского, и Пушкина, и еще многих замечательных людей, но плюс к этому были и различные кафе, и клубы, где собирались рок-музыканты, и какие-то неизвестные парки, дворики, переулки, каналы... Это был его мир, его жизнь. И он провел меня по такому, своему, Петербургу. Я была просто ошарашена. И поняла, что... влюбилась в него. Он был какой-то особенный: с одной стороны, очень естественный в общении, с другой - ироничный, с европейским изыском, в общем, совершенно несоветский человек... Знаете, за год до встречи с Леней у меня был практически слажен брак с французом - очень интересным молодым человеком. Красивый был роман. Но все-таки я не решилась уехать из Советского Союза. Мама тогда плакала, умоляла меня остаться: «А вдруг тебя сюда больше не впустят? А меня не выпустят к тебе? И мы с тобой вообще не увидимся. Доченька, родная, пусть уж лучше чукча какой-нибудь с Севера у тебя будет, чем француз. Мы хоть изредка сможем общаться». Я испугалась, что действительно не смогу больше никогда увидеться со своими близкими, и, чтобы не морочить Кристиану голову, мне пришлось резко оборвать наши отношения... Так вот, после тех, питерских, прогулок с Леней я была безмерно благодарна маме. После поездки в Питер мы с Леней стали переписываться. Чтобы не ждать, пока письма дойдут почтой, он посылал мне их с проводниками поездов, а я приходила встречать. До сих пор помню начало одного послания: «Лена, я знаю, что ты уже открыла письмо. Идешь и читаешь. Пожалуйста, не читай на ходу, ведь это опасно!..» (Смеется.) И конечно же при первой возможности мы звонили друг другу. Честно сознаюсь: названивала Парфенову за счет «Советской культуры», то есть откровенно использовала служебный телефон для междугородних звонков в личных целях... - Предложение Леонид вам сделал как-то необычно? - К тому времени он уже переехал в Москву. Леню заметил Эдуард Сагалаев и пригласил работать в молодежную редакцию Останкинского телецентра. И вот как-то приезжает ко мне Парфенов - неожиданно, без предупреждения. С цветами. И говорит: «Знаешь, я хотел сказать тебе одну избитую фразу: «Давай поженимся». А потом добавил: «Не знаю только, имею ли я на это право, ведь мне особо нечего тебе предложить». Понимаете, мы же были тогда молодые, и ни у кого из нас и правда ничего не было. А серьезную работу Леня только начинал... - Интересно, а в тот период у Леонида не было вологодского говора? - Никогда. Но если бы вы услышали, как смешно он умеет говорить по-вологодски! Вообще, у Лени фантастические актерские способности. Галина Борисовна однажды сказала: «Леня, почему ты не пошел в театральное училище? Из тебя получился бы блестящий актер». Он ответил: «У меня были такие мысли, но мои родители еле пережили шок после того, как узнали, что я решил поступать на журналистику. А если бы я им сказал про актерство, не знаю, что с ними было бы...» Мама Лени работала учительницей в школе, а отец был главным инженером Череповецкого металлургического комбината. Они считали, что в жизни нужно не дурака валять, а заниматься серьезным делом. А что такое журналистика? Болтология, пристанище болтунов. Ну а об актерах и говорить не приходится - фигляры... Родители у Лени совершенно замечательные люди - скромные, порядочные, мудрые. Все знают, какие бывают свекрови, но моя оказалась просто изумительной женщиной. Только хорошее в жизни видела от Альвины Андреевны. А свекор мой вообще, я считаю, выдающийся человек. Обожала его. Такого умного, тонкого, интересного и талантливого человека, как Геннадий Викторович, вообще никогда в жизни не встречала. (С улыбкой.) Если, конечно, не считать его сына. Жаль, что Лёниного отца уже нет в живых... Он был заядлым рыболовом, охотником, обожал утиную охоту, и Лёнин брат, Вова, - он занимается бизнесом, возглавляет фирму по продаже медицинского оборудования - унаследовал эти увлечения. Постоянно привозит нам свежую кабанятину, лосятину... Представляете, у меня в холодильнике всегда есть дичь... Перед первым знакомством с Лёниными родственниками я очень волновалась. И не напрасно. Признаюсь, его родители не сразу расположились ко мне, так же как и мои мама с папой к их сыну. А потом свекровь мне рассказала, что сами они тоже жутко боялись встречи со мной - дескать, явится к ним какая-то столичная штучка... И когда я приехала знакомиться, очень настороженно отнеслись. Хотя встретили гостеприимно, хлебосольно. Стол просто ломился от еды. Это были очень простые продукты, которые называются подножным кормом - то, что люди сами могут добыть и приготовить: грибы, ягоды, овощи, соленья, домашние заготовки, свежая рыба, дичь... Но мне они представлялись настоящими деликатесами. Во время разговора надо мной все подтрунивали, а я все воспринимала всерьез и ужасно обижалась. Например, отец Лени говорил: «Ой, Ленка, что ты в жизни понимаешь? Ничего. Ты же асфальтный человек». Известно же, что в других городах к москвичам относились очень настороженно. Геннадий Викторович называл жителей столицы «хлыздами» - до сих пор не знаю, что это слово означает, - и говорил: «Вы там все везде без мыла пролезаете, умеете выгодно устраиваться. А мне не хотелось бы, чтобы мой сын превратился в хлызду...» Тем не менее возражать против нашей женитьбы они не стали. Свадьбу мы отмечали скромно - в квартире у моих родителей. Денег не было даже на недорогой ресторан. Приехали Лёнины родители, родственники, наши с ним друзья, коллеги. Спали потом все вповалку - кто где устроился. Сначала мы с Леней хотели заказать мне свадебный наряд с фатой, а потом решили, что лучше я сошью себе выходное платье, которое смогу потом надевать и на другие праздники. Так что я выходила замуж в красивом розовом платье. Леня очень хотел, чтобы у нас как можно скорее появился ребенок. С самого начала наших отношений в разговорах это была его тема номер один... Мы мечтали иметь мальчика и девочку и назвать их Иваном да Марьей. Почему-то нам обоим нравились именно эти имена. Но мои родители сначала были недовольны: «Что это за имя - Ваня? Вот Валера или Денис - другое дело...» И все-таки получилось так, как планировали мы. Если чего-то очень хочешь, так всегда и получается. Через год с небольшим у нас родился Ваня. И Леня оказался просто фантастическим отцом. Всегда меня жалел. Сам стирал пеленки, гладил, делал все домашние дела, бегал по магазинам за продуктами. А время тогда было голодное, дефицит всего, в магазинах вообще пустота... По работе я была хорошо знакома с Владимиром Спиваковым, так вот, когда родился Ванька, этот потрясающий человек подарил мне полный набор детских вещей. Помню, когда мы с Леней открыли этот ящик, просто ахнули. Чего там только не было, и почти всё мы видели первый раз в жизни! Какие-то удивительные разноцветные соски, и аппаратик для подогрева бутылочек с водой, и главное - памперсы! Одна пачка, но нами она ценилась на вес золота... А Маша у нас родилась через четыре года. Эти вторые роды были просто ужасными. Очень тяжело я рожала, чудом не отправилась на тот свет. И когда три года спустя вознамерилась опять родить - очень уж хотелось еще детей, - Леня категорически воспротивился: «Да, конечно, хорошо было бы иметь третьего ребенка, но не смогу второй раз пережить такой же ужас». Я попыталась переубедить его, сказала: «Главное же, что я готова». Тогда он просто взорвался: «Вы, женщины, как кошки! Как ты можешь, пережив весь тот кошмар, даже думать о третьих родах?!» - Трудно представить модного, эстетствующего, элегантного интеллектуала Парфенова в роли человека, занимающегося воспитанием детей. Видимо, эта сфера была полностью в вашем ведении? - Вы шутите! Так, как Леня умеет играть с детьми, мне кажется, никто на свете не умеет, разве только его отец. Геннадий Викторович писал своим внукам письма в стихах, придумывал для них всевозможные сказки, затеи всякие устраивал. Представляете, Ваня и Маша до сих пор всюду возят с собой дедушкины письма. А Леня - чего только он не придумывал! Как бы ни уставал, всегда уделял время и сыну, и дочке. Буквально каждый день изобретал для них какие-то интересные занятия, устраивал заводные игры. Бывало, они превращались в домашние спектакли - с костюмами, с гримом, с декорациями. Правда, в школу на родительские собрания муж никогда не ходил. Терпеть этого не мог. Зато водил одноклассников детей на экскурсии, например в Исторический музей, как-то даже возил весь Машин класс в Петербург. Я тоже ездила с ними и видела, как даже самые, что называется, оторвы и те слушали Лёнины рассказы раскрыв рты... Как-то на семейном совете мы с мужем приняли решение, что для нас самый главный приоритет - дать детям качественное образование. И хотя с нашим семейным бюджетом материально это тяжеловато, все же решились отправить их учиться за границу, в очень хорошие учебные заведения. У сына способности к языкам, он был победителем московских олимпиад и по немецкому, и по английскому. Некоторое время Ванька учился в Англии, потом в Германии, где и окончил школу. А сейчас учится в Милане, на последнем курсе экономического университета. И Маша, сдав ЕГЭ и получив аттестат, тоже уехала в Италию - поступила там в школу Британского совета. Намеревается получать высшее образование в университете ресторанно-гостиничного бизнеса. Как и я, дочка любит готовить, однако хочет заниматься ресторанным делом не только с точки зрения кухни, но еще и с точки зрения менеджмента... Вообще надо сказать, что мы все - друзья. У детей наших, когда они были маленькими, был даже такой слоган: «Мы - друзя» - без мягкого знака, «Мы - семя» - тоже без мягкого знака. Мои подруги всегда удивлялись: «Зачем вы все вместе ездите летом отдыхать? Оставили бы детей у бабушек и дедушек, как все делают, и расслабились бы вдвоем». Но Леня на это никогда не соглашался. Мы и сейчас часто отдыхаем вчетвером. Причем так сложилось, что наш Ваня оказался совершеннейшим гением по части поиска через Интернет каких-то интересных, комфортабельных мест за минимальную цену. Например, прошлым летом мы ездили в Лос-Анджелес. На этот раз нам совсем повезло - мы оказались в совершенно феерическом доме. Причем только благодаря Ваниным уникальным способностям, которых нет ни у меня, ни у Лени. Первоначально он заказал для нашего отдыха приличную квартиру недалеко от моря. У каждого из нас было по спальне, и еще общая гостиная и кухня. Но когда мы туда въехали, обнаружили, что прямо перед окнами идет большая стройка. Увидев весь этот кошмар, услышав грохот, я села на диван и разрыдалась. Леня стал меня успокаивать, мол, ничего страшного, не стоит обращать на это внимание. А Ванька тут же позвонил агентам и сказал: «Здесь шумно, а мы об этом не договаривались». На их объяснения и возражения очень вежливо заметил: «Вы нарушили контракт, в котором ничего не было написано о строительных работах. То есть попросту обманули нас, и значит, мы оставляем за собой право подать на вас в международный суд». На следующий же день нас переселили в какой-то совершенно шикарный особняк с десятью спальнями в самом престижном районе Лос-Анджелеса. Таких сногсшибательных домов я вообще не видела. - Скажите, а ваш муж оказывает вам знаки внимания или за давностью прожитых вместе лет этому уже не придается значение? - Наверное, я женщина, которая получает от мужа самое большое количество цветов на свете. Причем и по поводу, и без него. И всякий раз это фантастически красивые, дизайнерские букеты. Между прочим, многие составляет сам Леня. До смешного доходит. У меня есть любимая собака - мопс Мотя, которого я обожаю, как своего ребенка. Так вот, на Новый год Леня составил мне цветочную композицию - полную копию нашего Моти. А зная и уважая мое увлечение кулинарией, подарил недавно книгу рецептов, изданную в 1913 году, - большинство переведены с французского языка. Потрясающе интересно. Где добыл, не знаю... Вообще всю жизнь я вижу со стороны Лени только рыцарское отношение к себе. Вот даже взять вчерашний день: я пришла со съемок уставшая, а дома - накрытый стол, и весь вечер муж за мной ухаживал. А ведь очень часто мужчины ведут себя совершенно иначе - как бы жена ни устала, все равно свое требуют: ты мне подай, обслужи меня, накорми, ублажи. У нас дома никогда такого не было. И вообще, скажу вам честно, у меня нет в жизни лучшего друга, чем мой муж. - Неужели даже такое распространенное чувство, как ревность, вас не беспокоит? Все-таки Леонид человек известный, при этом галантен, изыскан, умен, и, естественно, он не обделен вниманием... - Не знаю. Наверное, у каждого человека в жизни что-то случается. А может, нет. Как говорится, никто свечку не держал. Но во всяком случае, я ничего такого про своего мужа не знаю, и никогда в жизни у меня не было поводов ни для ревности, ни для сомнения в нем. - Вы с Леонидом такие разные - и по стилю, и по характеру, и по темпераменту. Вы вся из себя такая домашняя, открытая. А Леонид человек закрытый, отстраненный... - Это его северный характер сказывается, у них там все такие. Они более закрытые люди, чем мы, и ничего плохого я в этом не вижу. Леня, например, считает, что рассказывать кому бы то ни было о себе, о своей жизни - дурной тон, и я думаю, что в его семье все так считают. А я вот вам рассказываю, может, мне за это и попадет... Что же касается характера, то тут все наоборот - Леня гораздо более вспыльчивый человек, чем я. Я могу любую конфликтную ситуацию спустить на тормозах, и для этого мне не обязательно нужно раскричаться и начать всем «навешивать». А он так не может. Любой человек из тех, кто с ним работает, знает про его вспыльчивость, а зачастую и резкость. Но также всем известно и то, что эти всплески у него очень быстро проходят. Кстати, я думаю, что такие эмоциональные взрывы гораздо лучше, чем когда человек все негативное копит в себе. Вот как я, например, - могу долго накапливать обиды, а потом они начинают переполнять меня, я уже не могу существовать с этим, и тогда начинается истерика - слезы... Конечно, у нас с Леней был период адаптации характеров. В чем-то мы не понимали друг друга, ссорились, и безденежье давило, и неустроенность. Но постепенно оба поняли, что совместная жизнь - если, конечно, хочешь, чтобы она была долгосрочной, - это история компромиссов и взаимных уступок. И научились уступать друг другу. Так что настоящих, глобальных ссор у нас просто не бывает. Ну да, может Леня вспылить на какую-то мелочь, или я вдруг обижусь на него и начну что-то выговаривать, а потом думаю: «Боже, какая же я дура! Из-за какого-то пустяка устроила идиотскую разборку». Но с каждым годом даже такие нестоящие стычки случаются все реже и реже. Мне кажется, что с годами мы стали более компромиссными, более сдержанными. Жизнь, к сожалению, так коротка, и мы оба осознали: в ней надо ценить каждый день. А многие ведь живут по принципу: сейчас у меня все плохо, а надо переждать, черная полоса закончится, и вот тогда... И жизнь превращается в сплошное ожидание какой-то другой, несуществующей жизни. А эта-то, реальная, проходит. Я считаю, что люди должны научиться наслаждаться каждым днем. Поэтому все время и призываю зрителей в своей программе делать завтраки, обеды и ужины красивыми и креативными. Это я использую идею своего мужа. Леня часто говорит: «Мы едим три раза в день, и если так все равно нужно делать, почему бы не превратить это в праздник?!» Вообще умение превращать ежедневный быт в праздник - очень важная составляющая счастливой жизни, иначе, мне кажется, люди затухают и семьи разваливаются. А праздники помогают укрепить и сберечь отношения... Знаете, вот мы вместе с Леней живем уже 24 года, и ни одного дня мне не было скучно. Это поразительно. Ведь говорят, что семейная жизнь - штука сложная, и очень часто любовная лодка разбивается о быт. А мне с мужем интересно и очень комфортно каждую секунду. Когда наши дети были маленькими, мы их укладывали спать, и вот тут-то начинался праздник - настоящий вредный поздний ужин! Даже когда не было гостей, мы устраивали красивое застолье, ставили на стол вкусные блюда, под которые затевали разговор. Обсуждалось все: и заботы сегодняшнего дня, и планы на завтра, и на будущую жизнь, и прочитанные книги, и события в стране, и театральные постановки. И остановиться в этом общении было совершенно невозможно. Только часам к трем ночи шли спать, а потом утром никак не могли проснуться... Думаете, сейчас что-то изменилось? Разница только в том, что теперь понимаем: плотно ужинать нельзя, потому что все съеденное уже будет откладываться. Но мы снова и снова садимся вечерами за стол. Только стараюсь уже готовить что-то легкое, не калорийное. Но так, чтобы было необычно и красиво. А Леня у меня дегустатор, очень любит все новое и креативное... И опять наши посиделки продолжаются до трех ночи. Странно, да? Меня это тоже иногда поражает. Но вот как-то так получается, что жизнь наша не превращается в обыденность. А ведь это и есть самое главное. Источник: KM.RU
Скрыть комментарии (отзывы) (0)
Похожие темы:
« Вернуться
|
